«Мне говорили: что ты творишь со своей жизнью?»: интервью с донором костного мозга
Алексею Гунькову 27 лет. Внешне он — обычный молодой человек с обычными для своего возраста взглядами и увлечениями. Кроме одного: он донор крови и костного мозга. Мы встретились с Алексеем в преддверии Национального дня донора, который в России отмечают 20 апреля. И поговорили о том, что может сделать каждый из нас, чтобы спасти чью-то жизнь.
— Алексей, расскажите, как вы стали донором?
— Первый раз я сдал кровь 5 декабря 2011 года. До этого стать донорами решили друзья, пошел с ними, но у меня тогда не взяли кровь, уже и не вспомню почему. Однако меня тогда очень впечатлила и процедура, которую прошли приятели, и атмосфера на станции. Чуть позже я вернулся туда уже без компании и сдал кровь. Следующий раз я стал донором в феврале 2013 года. С тех пор так и хожу постоянно. Всего сдавал кровь 24 раза.
— Почему вы это делаете?
— Кровь — это то, что можно отдать для помощи другому человеку, и не важен твой социальный статус в обществе, сколько ты зарабатываешь, какую должность занимаешь. Ты просто можешь кому-то помочь, спасти чью-то жизнь, независимо от этого всего. Для реципиента мы все одинаковые.
— Какая у вас группа крови? Вы знаете тех людей, для которых сдаете кровь?
— Вторая, резус положительный. Кому пойдет моя кровь или ее компоненты, я не знаю. В основном же доноры сдают материал не адресно, а в банк донорской крови.
— Что посоветуете тем, кто только собирается стать донором?
— Это должен быть внутренний посыл. Должна быть самоорганизация и желание чем-то помочь людям. Каждый это делает для своих целей, может, кого-то это просто забавляет, но такие, думаю, сдают кровь всего один–два раза.
— Как ваши близкие отнеслись к тому, что вы станете донором костного мозга?
— По-разному. У кого-то были опасения, многие не понимали, зачем мне это все. Мне даже говорили: «Ты что творишь со своей жизнью?! Если что-то пойдет не так, то будешь всю жизнь лежать в подгузнике и улыбаться». В это же время выяснилось, что знакомый знакомых тоже ездил в Питер, сдавал костный мозг, и у него все хорошо. И тогда попытки меня отговорить поутихли. Мама отнеслась спокойно — не хвалила, но и не сопротивлялась. Бабушке в начале я не говорил. А потом показал свой пост в соцсети. Она, конечно, была в шоке.
«Ждал совпадения генетического материала больше пяти лет»
— Как вы стали донором костного мозга?
— Возле кабинета терапевта, которого посещает перед процедурой каждый сдающий кровь, висит стенд. Около шести лет назад я и увидел на нем сведения про донорство костного мозга. Кроме того, в одной из соцсетей состою в тематической донорской группе и в курсе всей актуальной информации. При следующей сдаче крови сказал терапевту, что хочу стать потенциальным донором костного мозга, подписал необходимые бумаги, чтобы вступить в регистр, и стал ждать звонка. Совпадения по генетическому коду у чужих людей довольно редки, и шанс помочь может никогда и не выпасть. Первый раз мне позвонили из питерской больницы имени Горбачевой (там занимаются пациентами, которым необходима пересадка костного мозга) полтора года назад и сказали, что я генетически совпал с возможным реципиентом на 80 процентов. «Это очень мало, но будьте готовы приехать на дополнительные анализы», — предупредили меня. Я согласился, но они пропали. Я сам связался с больницей через два месяца — оказалось, что нашли более подходящего донора. В ноябре 2018 мне снова позвонили, уже со станции переливания крови, и предложили приехать на анализы на два дня. Я прилетел в Питер в начале января, мои анализы врачей устроили, и уже через несколько недель вернулся на процедуру забора костного мозга.
— Как проходит процедура?
— Есть два способа сдачи. Первый под общим наркозом: в тазовую кость вставляют иглы и забирают из подвздошной кости нужный материал (многие из знакомых путают и считают, что у меня взяли спинной мозг, но это не так, это совсем разные процедуры). Так вот в этом случае донор два дня ходит на уколы, на третий — наркоз и процедура, на четвертый — отпускают. Но при этом если материала реципиенту не хватит, то его больше и не возьмут. Меня попросили пойти по второму пути: в течение недели два раза в день донору вкалывают определенный препарат, который вызывает выброс в кровь стволовых клеток. Потом извлекают нужный материал из крови, как на процедуре донации крови, несколько дней наблюдают за состоянием донора, проверяют, хватило ли реципиенту материала. В случае нехватки — донация повторяется. И только после донора отправляют домой. Я согласился на этот путь. В общей сложности провел в Питере почти две недели.
— Где вы жили в это время?
— В гостинице. Доноров размещают в ближайшем к медучреждению отеле. Больница, а скорее огромный медицинский городок, размером как три территории клиник медуниверситета в Самаре, была видна из окна моего номера. Я жил от нее через канал и тратил на путь до стационара всего 15–20 минут в одну сторону. В самой больнице доноров не размещают. Там такая стерильная атмосфера! Чтобы попасть туда, я каждый раз проходил три двери, снимал уличную обувь, переодевался в домашнюю одежду и мыл руки.
— Как вы чувствовали себя после введения препарата?
— Я встречал в интернете много отзывов о том, что препарат вызывает у донора сильную боль, и состояние становится просто невыносимым. В моем случае первые дни болела спина, в основном поясница, но можно сказать терпимо. И было такое состояние, что как будто вот-вот заболею. Я планировал, что буду работать, взял с собой ноутбук, наметил несколько встреч, раз уж приехал в Питер. Но меня постоянно тянуло спать, чувствовал слабость и вялость, так что ничего делать не хотелось.
— А на встречи попали?
— Побывал только на одной, даже не гулял по Питеру. Врачи просили по возможности не ходить в людные места, чтобы не подцепить какой-нибудь вирус и не простудиться. Ведь реципиента начали готовить к процедуре параллельно со мной и колоть ему нужные препараты. А если бы я заболел, то все пришлось бы отменить.
— Вы видели того человека, ради которого сдавали костный мозг?
— Нет, знакомиться с реципиентами запрещено. Это считается неэтичным. Узнать, кому ты помог, можно только, как я понял, года через два. Я предполагаю, что это взрослый мужчина. Хотя в больнице взрослых я встречал нечасто, в основном видел маленьких больных раком детей в возрасте от полутора до десяти лет. Картина, конечно, печальная.
Из разговоров врачей между собой я понял, что реципиент — человек крупный, возможно, даже крупнее меня, так как они опасались, что материала может и не хватить, поэтому собственно и предложили пойти по более длительному пути. Надеюсь, у него все приживется.
«Пролежал девять часов с иглами в венах»
— Расскажите о самой процедуре.
— После того как мне прокололи семь дней тот препарат, утром я пришел в больницу, меня направили на процедуру. В локтевые сгибы обеих рук вставляют по иголке, одна забирает мою кровь, другая возвращает мне ее, но уже без костного мозга. Длилась процедура около девяти часов. Процесс нельзя прерывать ни при каких обстоятельствах, поэтому мне порекомендовали надеть на это время подгузник для взрослых. При этом персонал был очень заботливый — дали мне йогурт, банан, подходили и предлагали попить. В больнице, кстати, все врачи и медсестры такие. Ощущение такое, что они бояться, как бы донор не сбежал. Слышал, что бывали и такие случаи, когда люди отказывались от сдачи костного мозга в самый последний момент.
— Что вы делали все это время?
— Спал и слушал музыку через наушники. Меня сразу предупредили, чтобы я подготовил себе плей-лист, потому что телевизора в помещении не было, а читать, пусть даже с телефона, было бы весьма проблематично.
— Что вы чувствовали по прошествии этих девяти часов?
— Некоторое облегчение, что все подошло к концу (все-таки лежать столько часов утомительно), нормально себя чувствую. И в ту же ночь я сел писать пост в одной из соцсетей про свои эмоции от процедуры. Некоторые жалуются, как я уже говорил, что это трудно, больно, тяжело. Многие люди, начитавшись таких постов, бояться и не идут, а ведь если в регистре доноров костного мозга будет больше человек, то и большему количеству людей мы сможем помочь. Ведь некоторые больные ждут нужный материал из-за границы годами, кто-то и не дожидается, хотя возможно в родной стране есть генетически подходящий ему донор. Моя позиция тогда и сейчас: я могу помочь людям, почему бы этого не сделать. И всех призывал в посте к тому же.
Вечером мне позвонили и сказали, что моего материала хватило. Потом три дня врачи смотрели за моим состоянием, следили за анализами. Картина опасений у них не вызвала, и меня отпустили домой.
— Оплачивалась вам процедура?
— Нет. Мне оплатили перелет, проживание в гостинице и все необходимые для больницы лекарства и предметы гигиены.
— А какие последствия могут ожидать донора костного мозга?
— Я много читал об этом и общался с врачами. Они говорят, что процедура ничем мне не грозит. Я верю, что никаких опасений не может и быть. После донации прошло 2,5 месяца, никаких изменений в организме не чувствую. Анализ крови показал, что все в порядке.
— Как ваши коллеги и руководство отнеслись к тому, что вы выпадете из рабочего графика на две недели?
— Я исполнительный директор в компании, поэтому отпрашиваться мне пришлось только у собственника фирмы. Он отнесся с пониманием.
— Где работаете?
— Наша компания разрабатывает проекты и изготавливает по ним мебель для кухни, шкафы-купе. Никогда не думал, что стану мебельщиком, но зацепило, когда случайно попал менеджером в эту сферу.
«Спорт зависит от настроения»
— Чем вы занимаетесь в свободное от работы и донорства время?
— Люблю спорт. Зимой — это сноуборд, беговые лыжи. Летом — велосипед. Стараюсь почаще ходить в спортзал. В прошлом году с другом решили бегать в пять утра. С шести до половины восьмого — отрезок времени, когда мало машин. И бежать никто не мешает, постоянно останавливаться на пешеходных переходах и светофорах не приходится. Пробегали месяц, а потом пересели на велосипеды. Ездили до холодов. Для меня спорт во многом зависит от настроения. В этом году решили начать велотренировки с мая.
— Какие виды спорта хотели бы освоить?
— Скайсерфинг. И уже лет пять мечтаю прыгнуть с парашютом.
